Будучи знакомым и с Малышевым, и с Заволоко, исходивши Мезень и Пинегу, добравшись до Усть-Цильмы, проштудировавши Щапова,Ливанова,Мельникова-Печерского и Зеньковского и пр. литературу, однако, не увидел в этой эпопее главного, что делало бы это кино не только хорошим, но и разумным. А именно параллели русского раскола и европейской реформации. Разница лишь в том, что в России реформа всегда приходит сверху и вызвана не столько органической причиной, сколько подражанием Западу. А контрреформа, напротив, является функцией народа, оберегающего хтонический нутряной и органический строй своей жизни, далекий от христианской вертикали и инициативы. И эта схема воспроизводится от Гостомысла до Тимашева - от Никона до Горбачева.
В западной реформации,напротив, инициатива принадлежит кому угодно, но только не власти, старающейся сберечь статус кво, одновременно подыскивая пути отхода на заранее подготовленные позиции.
Об этом писал и Пушкин: "единственный европеец у нас - наше правительство". И все авторы "Вех".
Поэтому сколько не говори о модернизации, нанотехнологии и прочем, но явно чувствуется в этих речах постоянное напряжение, а стоит им только расслабиться, распустить узел галстука, как будет все то же - матерок, гармошка, озорные частушки, мордобой, девка, прижатая к стене в закуточке, и бесконечная тоска...
